Про чай в корзинках и этику в поступках
- Кирилл Константинов
- 21 нояб. 2016 г.
- 7 мин. чтения
Стол был чист. Мои ладони касались полотна скатерти, а перед ними поблёскивали новые экземпляры для коллекций: письменных принадлежностей и чайной. Была заправлена и опробована пара перьевых ручек, дело было за чаем - Аньхойским корзиночным Хэй Ча 2003 года. Хэй Ча, чёрный чай в китайском прочтении - вещь редкая, на любителя. Распробовав однажды этот корзиночный чай, чем-то по своей технологии роднящийся с пуэром, я запомнил и полюбил его, периодически озадачиваясь поисками достойного представителя этого класса. Такие поиски - нелёгкое дело. Наши чайные люди знают пуэр, но без особого энтузиазма голосуют рублём за чёрные чаи из других регионов Китая - поэтому корзиночный аньхойский (как, впрочем, и гуансийский, сычуаньский или хэнаньский) встретить в чайный лавках получается не всегда. Удача ждала на полках у ребят из Art of Tea. Аньхойский, корзиночный, да ещё и тринадцатилетний. Радость. Коллеги по цеху сформировали достойный ассортимент.
Хэй Ча - вещь специфическая во многих моментах. Например, несмотря на то, что его традиционно не относят к категории высоких, коллекционных или церемониальных чаёв - процесс его изготовления довольно сложен, а возраст его насчитывает несколько сотен лет. Количество технологических итераций может доходить до дюжины, включая и просушку, и подвяливание на солнце, и традиционное для зелёных чаёв убийство зелени (шацин), и скрутку, и даже крайне аутентично организованный процесс ферментации (можно встретить утверждения, что при изготовлении хэй ча обработанный чайный лист выставляется на ночную росу). Ещё одним моментом можно назвать почти обязательное дозревание чая - от 3 до 5 лет. Для любителей и знатоков шэн пуэров такое условие, в принципе, не новость. Также могут понять такую необходимость и любители уишаньских улунов. Но если в случае с молодым шэном, пить его можно и сразу, просто проявляя больше внимания при заваривании, а в случае с утёсными улунами ждать предлагается не больше года - для хэй ча действительно требуется время, чтобы ушли излишние вязкость, терпкость и горечь, обернувшись плотной полнотой. Грея воду и занимаясь чайными приготовлениями, я отпустил мысли, которые, подобно вьющимся струйками пара от вскипевшей воды, оплели пришедшее в голову понятие - коллеги по цеху. Совсем недавно, около месяца назад, Константин Райкин в день рождения своего отца выступил с речью. Речь эта была адресована деятелям искусства, театра, но смысл её я нашёл намного более широким и объёмным. В выступлении известный артист затронул такое, редко в наше время встречающееся понятие, как цеховая солидарность. Также речь в выступлении шла о разобщённости и мерзкой манере клепать друг на друга. Сухой Аньхой Хэй Ча устроился в посуде, отливая пепельно-чёрной гаммой со светло-коричневыми прожилками черенков. В сухом аромате мелкого листа читались немного сладкие свекольно-картофельные ноты, вплетающиеся в древесную основу.
Цеховая солидарность. Этика. Этика по отношению к тем, кто занимается одним делом вместе с тобой. Пусть и не под твоим флагом, пусть и не с твоим чаем - но одним делом. Время про это вспомнить. И начинать - тоже самое время. Мы часто говорим о культуре. В чайном деле об этом не говорит только немой, да и тот, если не говорит, то мычит с крайним энтузиазмом и предельно многозначительно закатывает глаза, не забывая придерживать рукав рубашки. О культуре - много, об этике - ни слова. Многие из нас считают себя непогрешимыми, ещё более многие - правыми (некоторые, скромно - в чём-то, некоторые, лихо - во всём). Это не только про чай. Многие ощущают себя немножечко избранными. Ныне распространённый принцип, согласно которому выносящий категоричное суждение о ком-то встаёт выше того, в чью сторону это суждение выносится - неустанно манит всё новых и новых людей экстерном записываться в эксперты. Вообще, легко быть экспертом в отсутствие академической базы. В России чайному делу не учат в институтах, как в Китае, чаю не посвящаются сколь-нибудь серьёзные исследования, на эту тему не пишутся научные работы. А в таких условиях быть экспертом легко. Непонятно, зачем - но легко. Нужно-то, начитаться форумов и трижды переписанных статей, выбрать чайного авторитета, на которого можно ссылаться (если средства позволяют - съездить с этим авторитетом в Китай) и начать использовать в речи умные чайные, околочайные и просто умные слова. Несколько "эспертных" суждений спустя уже совершенно не захочется возвращаться в стан простых любителей чая - судить, оценивать и критиковать гораздо интереснее.
В прогретой посуде чай ожил, насколько это позволяли возможности хэй ча. Сладковатые древесно-свекольные ноты стали объёмнее, в отзвуках их скромно, и от этого очаровательно, дополнили немного цветочные оттенки. В то время, как чайная культура влечёт говорить и чувствовать (причём, если чувствовать не получается или не хочется, многим кажется, что говорить нужно обязательно) - цеховая солидарность призывает каждого работника ремесла не говорить плохо о коллегах - не выносить сор из избы. Почему? Потому что сор есть в каждой избе, как есть туалет, в том числе у принцесс, президентов и царей. И тут не важно, чей обсуждается туалет и в каком дворце этот туалет находится; и не важно, сколь высокий при этом используется слог - речь-то всё равно ведётся о дерьме. Ощущение избранности и собственной авторитетности, оно субъективно и очень условно. Мы на основе этой субъективной правоты берёмся судить, кто хорош, а кто плох, кто умён, а кто глуп, кто заслуживает уважения, а кто нет, к кому относиться серьёзно, а кого - высмеивать. Это такая ловушка - думать, что разбираешься в вещах только потому, что начал этими вещами заниматься. Есть расхожая поговорка о разнице подходов: "Китаец считает, что разбирается в предмете, когда посвятил ему десять лет своей жизни, европеец - после того, как прочитал по этому предмету книгу". Но мы - Евразия, культурный котёл, и мы интенсивно формируем третий подход, ещё одно окончание для поговорки - мы начинаем разбираться в любом предмете, когда просто начали взаимодействовать с ним. Это порождает очень много глупых, смешных, конфликтных - и зачастую бессмысленных и ненужных ситуаций. А этика? А про этику забыли. В чашке устроился чай. От пролива к проливу оттенок настоя переходил от облепихового в насыщенному бордовому. Течение вкуса было приятным, мягким, сладковатым, плавным. Уступая по степени ферментации своему знаменитому родственнику, шу пуэру, Аньхой Хэй Ча звучал в русле красных чаёв, местами пробуждая ассоциации с гуандунскими даньцунами. В профиле послевкусия звучала лёгкая и органичная полынная горечь, приходившая на смену приятно вяжущему картофельной основе.
Тут, конечно, можно сослаться на "А они чё?" или что-то подобное - но уместней спросить самого себя: "А я-то чего? Мне-то это зачем?" Конечно, можно биться за правду, бороться с глупостью, это всегда было очень благим делом, привлекательным ещё тем, что биться на этом поприще можно бесконечно - но ещё Лермонтов в своё время об этом писал: Стыдить лжеца, шутить над дураком И спорить с женщиной всё то же, Что черпать воду решетом: От сих троих избавь нас, Боже! Многим людям будет полезно понять, что любовь к чаю не равна способности рассказывать про этот чай, продвигать его, не говоря уже о том, чтобы качественно его продавать; что любить чай как напиток - этого уже достаточно; что другие не обязаны разделять твоих хобби, как не обязаны они разделять твои убеждения и верования; что на работу берут не только за любовь к предмету этой работы, но и за умение эту работу исправно и качественно выполнять; что тысяча литров выпитого пуэра не приносит диплом или сертификат чайного эксперта. Но принимая решение нести чайную мысль, учение, практику, школу, решая посвятить этому часть своей жизни и внимания, стоит подумать об уважении к тем, кто уже этим занят, и тем, кто придёт после тебя. Подумать и проявить терпимость. Мы не в праве смеяться над теми, кто стоит в начале пути или над теми, кто остановился на этом пути там, где ему комфортно, мешая тем самым развиться благим, а может корыстным или наивным побуждениям - это не важно, они могут быть любыми. Мы не в праве требовать, чтобы нас слушали, и обижаться на тех, кто не хочет этого делать; мы не в праве представлять собственное недовольство и несогласие в качестве аргумента против существования какого бы то ни было явления. А если сдержаться трудно, то нужно вспомнить, что лучший способ побороть невежество - это не борьба, а просвещение, не навязывание собственной точки зрения, а пробуждения интереса к ней. Цензура, постоянная и жёсткая критика, осуждение или насмешки тут скорее всего не помогут.
Конечно, самая мощная цензура - это человеческий интерес. Никто не заставляет нас читать или смотреть что-то - к этому нас побуждает наша заинтересованность, обусловленная зачастую уровнем нашей образованности и знаний. Где-то нас возмутит хамство, где-то - чужой конфликт, где-то - люди-надрывы, для которых любая ситуация, не укладывающаяся в принятую картину мира, является поводом для крестового похода против экзистенциальной неоднозначности жизни, а попутно - против мудаков и несправедливости. Мы расстраиваемся, иногда влезаем в ситуацию с лучшими, как нам самим кажется, намерениями. И, как правило, наше вмешательство ничего не меняет, кроме нашего душевного спокойствия. Семь раз подумай, один раз скажи. Как правило, на третий раз "думанья" желание говорить отпадает. Мне кажется, нам нужно понять: пока мы читаем что-то, уделяем кому-то внимание - мы питаем вещи и людей, чьё существование нас раздражает. В книге "Источник" нашей землячки, уроженки Ленинграда Алисы Розенбаум, более известной всему миру как американская писательница Айн Рэнд, создательница философии объективизма - есть диалог между героями-антагонистами. Один из героев, принципиально ставивший препятствия на пути созидания другого, руша всё то, что другой создавал, при встрече задал своей "жертве" вопрос: "- ...мы здесь одни. Почему вы не скажете, что вы думаете обо мне? В такой форме, в какой вам угодно. Никто нас не услышит. — Но я о вас не думаю." Порой нужно позволить вещам быть, а в себе найти силы просто не уделять внимания этим вещам - на свои места всё расставит время.
Жизнь идёт в одном направлении - от начала к концу. И какие бы решения мы не принимали, это направление не изменится. Но принятие решений, как и их непринятие, может изменить нас - тех, кто дойдёт до конца. И разница будет состоять только в том, с каким осознанием мы встретим свой конец: с осознанием, что мы приняли решения, нужные и правильные для нас, для нашего роста и развития; или же те решения, которые от нас ждали и на которые нас побуждали другие. А про цеховую солидарность - ей лучше бы быть. Уважение, на мой взгляд - это всегда гораздо более плодородная почва для создания и развития чего-то, чем скрытая неприязнь, бесконечная критика с колкими выпадами или ревностное стремление быть уникальным среди окружения, в котором существуешь.
Как повелось в моих статьях, мысли успокаиваются вместе с чаем. Аньхой Хэй Ча угас, оставив по себе приятные впечатления. Спасибо тебе, воин в бамбуковом кимоно - давно я не пускался в такую пляску с собственными мыслями.
Kommentare